Как-то я путешествовал по Волге, ночевал в разных селах – набрался массу впечатлений. В отличие от городских людей, деревенские охотно вступают в контакт, даже с совершенно незнакомым человеком. А уж под хороший шкалик домашнего изготовления начинаются самые задушевные разговоры. И вот как-то раз гостил я в семье, в которой живы были воспоминания о минувшей войне. Отец хозяйки был одним из трех братьев, ушедших на фронт. Только ему одному и повезло вернуться. Впрочем, возможно, что и не одному. Собственно, об этом и пойдет речь в этой истории.
Когда уже все достаточно расслабились и начали предаваться воспоминаниям, хозяйка подозвала меня в угол, где стоял тяжелый старинный сундук, обитый железом. Честно говоря, до сих пор я думал, что такие только в сказках бывают. Ну или в музеях. Она попросила меня помочь ей откинуть крышку, сняла сверху какое-то тряпье, а под ним оказался еще один музейный экспонат – настоящая кованая кольчуга. Удивительно, что она так хорошо сохранилась, но было заметно, что за ней с любовью ухаживали.
Заметив мой удивленно-восхищенный взгляд, хозяйка пояснила, что это их фамильная реликвия, которая переходит из поколения в поколение. Женщина бережно достала богатырский доспех из сундука и разложила его на полу, аккуратно расправив каждую складочку. Конечно, по словам хозяйки, в последние пару столетий в этой кольчуге никто не воевал, однако ей довелось несколько раз послужить совсем для других целей. Тут женщина замолчала, потом заняла свое место за столом и рассказала мне удивительное семейное предание.
В конце 30-х годов прошлого века, на окраине древнего волжского городка жила семья, в которой было три сына-богатыря, как на подбор: Михаил, Мирон и Максим. Именно в таком порядке, если смотреть по старшинству. Михаил уже успел обзавестись собственной семьей – у него подрастала дочка, и работал на военном заводе. Мирон – средний брат, только что закончил ремесленное училище и родители уже присматривали ему невесту. А самый младший, Максим, к началу Великой Отечественной войны едва успел закончить школу.
Первым пришла повестка на фронт именно среднему сыну – старший имел бронь. Когда настало время проводов, бабушка так же раскрыла сундук и достала из него раритет, который сейчас лежал перед моими глазами.
Бабушка развернула аккуратно ткань, которой была обернута кольчуга, показала ее внукам, и сказала, что это не простая кольчуга, а заговоренная. Каждый, кто надевал ее на битву с врагом, возвращался домой живым. Конечно, на Великую Отечественную войну кольчугу надеть было невозможно, но бабушка велела Мирону надеть кольчугу на себя и проспать в ней минимум три ночи. Так он и сделал – а бабушка тоже не спала, стояла на коленях перед иконами в соседней горнице, била им земные поклоны всю ночь и бормотала себе под нос какие-то молитвы. А может быть – заклинания, кто ж теперь скажет точно?
Нужно ли говорить о том, что спать в кольчуге был не самым большим удовольствием – жарко неудобно, тяжело. Не посмев ослушаться бабушку, Мирон все-таки провел в кольчуге две ночи подряд, а третью – не выдержал. Дождавшись, пока старушка ушла в соседнюю комнату молиться, он осторожно стянул с себя кольчугу и лег в кровать без нее. Утром же снова надел, как ни в чем ни бывало, и вышел к столу, за которым уже собрались плачущие родственники. Думал, что эта его хитрость сохранится втайне. Однако, когда бабушка прощалась с ним на вокзале и крестила его на прощанье, она вдруг охнула и потемнела лицом:
– Что же ты наделал непутевый? Зачем кольчугу-то снимал? Я ведь тебя предупреждала…
Мирон, конечно, удивился про себя – откуда она узнала, но расспрашивать было некогда, поезд уже отходил. Поэтому он только поцеловал мокрое от слез лицо, и пообещал, что обязательно вернется живым.
Прошел год. Семья регулярно получала от Мирона письма, знали, что он жив, здоров. Воюет. Вражеские пули словно обходят его стороной.
На следующее лето пришла повестка на фронт и младшему, Максиму. Как и всем остальным парням его возраста. Бабушка и ему велела три ночи спать в кольчуге. Только теперь, помня о том, что произошло с Мироном, она уже не выходила из комнаты и не спускала с него глаз ни на минуту. Прощаясь около вагона, она велела ему смело бить врага и ничего не бояться. Мол, он точно вернется домой живым. И в этот раз она уже не плакала, а улыбалась. Так он и уехал.
Война продолжалась, в конце концов, пришла повестка идти на фронт и старшему брату – Михаилу. Вот только пришла она в самый последний день, а точнее Михаил сам рассказал о том, что едет на фронт непосредственно в день отправки – семья ничего не знала. Быстро собрав все самое необходимое, он закинул нехитрый скарб в вещмешок, и уже на ходу запрыгнул в кузов отходящего грузовика, где сидели такие же, как он, новобранцы. Это был последний раз, когда мать и бабушка видели его живым – он попал под массированную бомбежку уже через месяц после призыва. Даже ни одного письма домой не успел написать.
Спустя пару месяцев перестали приходить письма и от среднего – Мирона. А еще через какое-то время пришло короткое извещение о том, что он пропал без вести. Мать ходила черная от горя - легко ли потерять сразу двух сыновей? Бабушка пыталась ее успокоить, говоря о том, что Мирон жив и обязательно вернется. Вот только особой уверенности в ее голосе не было. К счастью, от младшего, Максима, письма продолжали приходить регулярно, хоть и не были они особенно длинными. Из коротких сообщений мать с бабушкой узнавали, что хотя он служит в разведроте и постоянно находится на передовой, он по-прежнему жив и здоров. Нужно ли говорить о том, что мать очень переживала за своего последнего сына? А вот бабушка была на удивление спокойной. Более того, она только раздраженно отмахивалась от невестки, запрещая ей плакать, и говоря о том, что с Максимом все будет хорошо, мол, у него имеется очень надежная и непробиваемая защита. Так что он обязательно вернется.
И произошло по ее слову. Максим вернулся осенью 1945, демобилизовавшись из армии. Удивительно, но хотя он и был несколько раз ранен, все его ранения были легкими, и жизни ничего не угрожало. Жаль только, что прожил он недолго, умер, едва справив свой пятидесятилетний юбилей. Впрочем, многие фронтовики рано умирали. В этом не было ничего удивительного, уж слишком много тяжелых испытаний выпало на их долю.
На похоронах был сослуживец, который рассказал, что Максим был очень геройским парнем, пулям, что называется, не кланялся. И что у него могло бы быть значительно больше наград, если бы не его несговорчивый и неуживчивый характер – начальство его не слишком любило. Много перечил, доставлял беспокойство, как бы теперь сказали – проблемы. Вот так и получилось, что у него оказалось лишь пара медалей, да орден Красной Звезды.
Что касается среднего брата, Мирона, то хотя после войны он так и не вернулся, бабушка, не смотря ни на что, постоянно утверждала, что жив он. Вот только вернуться не может. А по какой причине – она про то умалчивала. Хотя, родным казалось, что она что-то знает. Но, возможно, что они и ошибались.
Вот так и получилось, что отец хозяйки, старший брат, который не успел надеть кольчугу, погиб почти сразу после того, как ушел на фронт, средний, проспавший в ней всего две ночи, и не завершивший ритуал, то ли погиб, то ли остался жив – неизвестно. Ну а младший, который, благодаря бабушке, сделал все, как положено, вернулся живым, единственным из братьев.
Кольчуга же так и лежит с тех пор в сундуке. И единственное, чего бы хотелось, это чтобы никому больше не довелось ее надевать. Так завершила хозяйка свой удивительный рассказ.
©