В оккультной традиции внешнее и внутреннее понимаются как две грани Единого, и в кошке мы видим идеальное равновесие двух этих аспектов.
Животные в средневековом фольклоре
Кошка сосредоточена на себе, тогда как второй друг человека, собака, пытается обрести центр во внешнем мире. Союз этих двух начал — как союз центробежной и центростремительной сил — мог бы произвести лишь некий гибрид, вовсе лишенный постоянства или центра. Возможно, именно эта идея стоит за средневековыми поверьями, согласно которым гибриды не были допущены в Ноев ковчег, а гиена родилась уже после Великого потопа от скрещивания кошки и собаки.
В средневековом фольклоре гиена — не самец и не самка, не христианин и не язычник, ибо центр ее — не во внешнем и не во внутреннем мире. Глаза гиены, однако, подобно кошачьим, обладают магической силой: в глазу ее спрятан камень («также именуемый „иеной”», — сообщает нам средневековый источник), дающий человеку способность провидеть будущее, если положить его под язык.
Судя по всему, магический глаз гиена «унаследовала» от кошки, потому что в собачьих глазах нет ни тайны, ни силы, а кошачьи, напротив, наделялись чарами на всем протяжении истории. Кошке и вправду не помешал бы какой-нибудь особый глаз: она столь замкнута внутри себя, что для взгляда во внешний мир ей нужна мощная линза.
Глядя в глаза кошки, невольно испытываешь чувство, что за этими глазами скрыт могучий дух: и даже если гипотеза эта кажется фантастической, она вполне может объяснить, почему кошка веками считалась символом мудрости, — ведь люди прошлого выбирали свои символы отнюдь не случайно.
Кошка в средневековых бестиариях
Авторы средневековых бестиариев — энциклопедий зоологических знаний, сохранившихся со времен античности, — полагали, что слово «кошка» (англ, «cat») произошло от латинского «острый, тонкий» (cafus): «...так остер ее взгляд, что глаза ее пронзают тени мрака, словно луч света». Один из типичных текстов, в которых речь идет о кошках, настаивает, что правильное имя кошки — «мышкун» (musfo), потому что она «гибельна для мышей». В том же тексте содержится и другая этимология, согласно которой слово «кошка» происходит от «captura», потому что она ловит свои жертвы, или от «captatio» — потому она подстерегает птиц и мышей в засаде.
Ранняя иллюстрация из коллекции Эшмола — одно из старейших известных нам изображений одомашненной кошки. Кошка сидит между дикобразом и кроликом; сверху от нее — слон, а снизу — собака и некое подобие льва. В целом картина изображает сотворение животных на пятый день трудов Господних. Приятно думать, что кошку создали уже прирученной и домашней. Некоторые оккультисты полагают, что поначалу все животные были ручными, но из-за недобросовестности человека одичали.
Внешнее и тайное имя кошки
Гипотеза о том, что у кошки должно быть по меньшей мере два имени — имя внешней оболочки и тайное имя внутренней сути, — не просто прихоть поэтического воображения. «Учебник по практическому котоведению Старого Опоссума» Томаса Элиота обрел в последние годы широкую известность благодаря сценической версии «Кошек», хотя некоторые эзотерические подтексты оригинала в спектакле были утрачены.
В стихотворении «Как назвать кота» Элиот утверждает, что у каждой кошки есть три имени, последнее из которых человеку узнать не дано, ибо оно известно одной лишь кошке. Элиот играет на легенде о том, что кошка, пребывающая в состоянии глубокой медитации, на самом деле размышляет о своем истинном имени, подобно факиру или буддисту, созерцающему вовсе не собственный пупок, но Высшие силы. Итак, согласно стихотворению, у кошек три вида имен: обычные, личные и «несказанно-сказанные».
Обычное имя, «разумное, будничное», действительно совершенно обычно. Это мирское имя, которым кошку называют на материальном плане. Но есть и второе, тоже известное людям, — «особое имя, благородней, точней». Оно позволяет кошке «...гордиться усами своими, и держать хвост трубой, и себя уважать».
Разница между именем разумным и особым
Разница между первым и вторым именами кошки не вполне очевидна. Совсем непросто отличить одну форму от другой, если вы незнакомы с оккультным учением, по всей видимости, прекрасно известным Элиоту, так как за его стихотворением стоит подлинная эзотерическая традиция. Второе имя, позволяющее кошке держать хвост трубой (то есть указывать им в небеса), соответствует особой стадии развития животного, которую оккультисты именуют «индивидуализацией».
Оккультисты считают, что лишь пять животных могут обрести индивидуальность. Это лошадь, обезьяна, слон, собака и, конечно, кошка. Только эти создания обладают внутренней природой, позволяющей им реагировать на человеческие эмоции таким образом, что реакция эта оказывает влияние на всю их судьбу, — и ни одно другое животное на это не способно. Такое понимание индивидуализации уходит корнями в учение о так называемой «групповой душе», то есть в представление о том, что животные, в отличие от людей, обычно не имеют индивидуального эго, продолжающего жить после смерти. У человека, по общему мнению оккультистов, разумеется, есть такой высший элемент, неразрушимый и способный пережить даже смерть.
Этот самый высший элемент, который мы пока будем называть «эго», в соответствии со своей природой периодически воплощается в физическом теле, дабы обрести опыт материального существования. В момент смерти эго сбрасывает низшее тело (равно как и те духовные оболочки, которые позволяли ему обитать в этом теле), сохраняя при этом знания о том, чему оно научилось в завершившемся воплощении. Далее оно долгое время остается на духовном плане, но рано или поздно снова нисходит в материю, сохраняя, опять же в значительной степени, свою первоначальную сущность и преобразованное знание обо всем, чего достигло в предыдущей реинкарнации. На протяжении всего этого процесса индивидуальность рассматриваемого эго остается в некотором смысле священной и неприкосновенной.
Теория существования групповой души животных
Животные умирают иначе, ибо они обладают не индивидуальными эго, а общей, групповой душой. Проще говоря, согласно тайной традиции, животные, обитающие на материальном плане, на плане духовном представлены как одно целое, как некое единое животное. Учение о групповой душе гласит, что духовная жизнь животного протекает на астральном плане в рамках обширной не дифференцированной матрицы. Из этой матрицы на земной план проецируются отдельные лучи, одушевляющие тела животных одного типа. Так, например, существует кошачья групповая душа; лучи, исходящие из нее, даруют жизнь телам всех кошек на свете, независимо от породы. Индивидуальное животное представляет собой нечто наподобие искры или «клетки» этой групповой души и поддерживает с ней духовную связь.
Из доктрины существования групповой души непосредственно следует не только то, что качество жизни большинства животных отличается от качества жизни человека, но и то, что умирают они по-другому. Человек, умирая, сбрасывает материальные оболочки, а его вечное эго на время покидает земной план.
У животного же нет никакого вечного эго, которое могло бы удалиться с земли после смерти тела; поэтому частный жизненный опыт каждого животного поглощает групповая душа. Разумеется, и при кончине животного ничто не пропадает втуне, ибо все, что испытало каждое живое существо во время земного воплощения, обогащает групповую душу того вида, к которому оно принадлежит; но ни о какой индивидуальности умершего животного речи быть не может.
Оккультная теория индивидуализации животных
И все же, согласно оккультной теории индивидуализации, некоторые животные не возвращаются после смерти в общее лоно групповой души. При определенных условиях кошка, собака, лошадь, обезьяна или слон после смерти могут унести на духовный план ощущение некой «самости». С подобными терминами следует обращаться особенно осторожно, так как предполагать, что у животного может развиться эго в том же смысле, в каком им обладает человек, было бы грубой ошибкой. И тем не менее можно с полным правом утверждать, что некоторые животные могут индивидуализироваться.
Авторы, пытающиеся представить комплексные оккультные представления в максимально простых образах, нередко изображают групповую душу при помощи схемы, напоминающей человеческую кисть, пальцы которой символизируют отдельных животных, вышедших из групповой души и некоторое время обитающих в пространственно-временном континууме.
В этом континууме они обретают знания о мире и накапливают впечатления (важнейшее место среди которых занимают проявления любви и ненависти человека), но при этом никогда не чувствуют себя духовными созданиями, независимыми от групповой души. Если представить кошачью групповую душу в виде такой же руки, но отраженной в водах, символизирующих материальный мир, то можно составить представление о том, каким образом после смерти кошки и поглощения ее групповой душой что-то остается на земном плане и продолжает существовать само по себе.
Тем не менее факт остается фактом: с точки зрения оккультного знания кошка относится к числу тех особых существ, которым доступна индивидуализация. В силу этого ее судьба отлична от судьбы большинства животных, и потому не стоит удивляться, обнаружив эту идею зашифрованной в символах литературы и искусства. Большинство басен Эзопа помимо обычной морали содержат тайную мудрость, отдельные элементы которой проникли, судя по всему, даже в оккультную теорию индивидуализации.
©