Усилия, направленные на научное выражение поэтической проницательности этого великого немецкого провидца XVIII века (автора «Фауста»), чтобы дать научное выражение его поэтической проницательности, сегодня вызывают новый интерес.
Гете как основатель герметики
Его теория Цвета как восприятия, как «обмена света и тени» (различие между твердой физической действительностью и переменным субъективным восприятием), была отклонена приверженцами Ньютона, которые хотели поместить все подобные феноменальные явления в узкие рамки частоты вибрации. Но ее оценил по достоинству американский теоретик хаоса Митчелл Филгенбаум. Интуитивное рискованное начинание Гете в области эволюционной теории дало ответы, позже признанные верными. Однако недостаток практических доказательств привел к тому, что его идеи игнорировались, пока спустя столетие он не был воспринят как вдохновленный предшественник Дарвина.
Опередив Юнга с замечанием, что влияния на его поэзию и исследования были архитипичными и универсальными, Гете объединил взгляды мистики с систематическим научным подходом. Рассмотрев точку зрения Платона на то, что действительность является всего лишь проявлением Идеи, он главное значение придал следующему факту: ученый развивает сознание — наиболее тонкий и мощный инструмент — для того, чтобы чувствовать Вселенную. Если ученый хочет лучше понимать жизнь растений, он должен вечером перед сном представить себе полный цикл развития этого растения от семени, из которого оно произрастает, до семени, которое рождает.
Поскольку Гете был романистом и драматургом, его «Молодой Вертер» стал одним из первых современных популярных трагических романов. Фауст драматизировал продолжающийся конфликт современного индустриального человека, жаждущего знаний и материальной власти в обмен на собственную душу.
Об экстрасенсорных способностях Гете свидетельствует такой факт. Как-то раз, прогуливаясь с другом в Веймаре дождливым летним вечером, поэт внезапно начал говорить с образом, который видел он один. «Бог мой! — воскликнул Гете. — Если бы я не был уверен, что мой друг Фредерик сейчас во Франкфурте, я бы поклялся, что это он!» Затем Гете расхохотался. «Но это он — мой друг Фредерик. Ты в Веймаре? Но почему ты так одет — в халате, в ночном колпаке и в моих тапочках?» Его друг, шедший рядом, никого не видя, подумал, что Гете сошел с ума.
Тот задумчиво продолжил: «Да, я понимаю... Это видение. Но что оно может означать? Неужели мой друг внезапно умер? И это был его дух?» Вернувшись домой, Гете нашел там ожидающего его Фредерика. Волосы на голове поэта встали дыбом. «Чур меня! Ты призрак!» — воскликнул он. Выяснилось, что Фредерик промок под дождем, зашел к Гете домой, переоделся в сухую одежду поэта и заснул в кресле. Ему приснилось, что он отправился навстречу другу и что Гете приветствовал его, воскликнув: «Ты здесь! В Веймаре? Что это? В халате, в ночном колпаке и в моих тапочках?»
©