В субботу 25 мая 1782 года в Стоке, близ английского Гилфорда, в великолепно оборудованной лаборатории знаменитого молодого химика Джеймса Прайса собралась почтенная группа джентльменов. Они должны были стать свидетелями эксперимента, который, как их уверяли, убедит их в реальности алхимической трансмутации.
Как Джеймс Прайс превратил ртуть в серебро и золото
Среди пятнадцати приглашенных господ были лорды Пальмерстон (отец будущего премьер-министра), Онслоу и Кинг, сэр Роберт Баркер, сэр Филипп X. Кларк, преподобные О. Мэннинг и Б. Андерсон, доктор Спенс и мистер Уильям Манн Годсхолл. Четверо из них были свидетелями предыдущих и, судя по всему, успешных экспериментов, к тому же вся компания лишь незадолго до этого наблюдала явное превращение некоторого количества ртути в серебро. Теперь хозяин дома предложил превратить ртуть в золото.
Присутствующие в лаборатории были выдержаны, но напряжены, поскольку все прекрасно понимали всю грандиозность предстоящего эксперимента. Если он окажется успешным, все они станут свидетелями важнейшего события, о котором, вероятно, будут в своем время рассказывать школьникам. Некоторые из них были членами Королевского научного общества, самого престижного собрания ученых в мире. Их показания будут иметь решающее значение для того, чтобы отличить успех от неудачи, а факт от мошенничества. Господин Прайс, который сам был членом Королевского научного общества, попросил их всех обратить самое пристальное внимание на каждую часть процесса (эту просьбу он повторял на протяжении всего эксперимента) и пригласил лордов Пальмерстона и Кинга встать как можно ближе к месту действия. Итак, все пристально следили за происходящим, в то время как Прайс начал операцию с того, что передал присутствующим пестик и ступку, чтобы они осмотрели их.
Затем он предложил двум членам этой компании сначала выбрать небольшое количество древесного угля и борные руды из имеющихся у него запасов, а затем поместить их в ступку и измельчить до состояния порошка. После этого лорда Пальмерстона попросили выбрать какой-нибудь из множества тиглей, разложенных на полке. Его светлость любезно выбрал небольшой круглый фарфоровый тигель, который его попросили внимательно осмотреть и передать всем присуnствующим, для осмотра. Все, как и прежде, остались довольны, и тигель наконец передали Прайсу, который поставил его на стол перед ними и насыпал в него измельченный уголь и борную руду. Давя порошок пестиком, он объявил, что это должно действовать как флюс. Затем он попросил преподобного Андерсона достать немного ртути и объявить ее происхождение. Преподобный достал из кармана своего пальто маленький флакон, в котором, по его словам, было пол-унции чистой ртути, полученной из киновари, которую он сам приобрел у известного торговца.
Поблагодарив его, Прайс попросил показать его джентльмену, находившемуся слева от него, и попросил его вылить ртуть в углубление, которое он сделал во флюсе.
Прайс достал из жилетного кармана небольшую деревянную шкатулку и заявил о том, что в ней лежит красный порошок проекции, называемый также Красным львом или Философским камнем. Попросив не трогать шкатулку, он открыл ее, чтобы все увидели ее содержимое. Через несколько минут все присутствующие получили возможность внимательно рассмотреть порошок и попытаться оценить его свойства. Сначала он показался всем тусклым, восковым, но по мере того, как его рассматривали, он начал приобретать прозрачность и даже слегка заблестел, как будто являл собой массу невероятно крошечных ограненных драгоценных камней. Его цвет тоже изменился при ближайшем рассмотрении. Поначалу он был лимонно-желтым, а затем стал кроваво-красным. Современному астроному его цвет напомнил бы о красном карлике.
Когда все, наконец, неохотно отступили, Прайс закрыл крышку и позволил всем подержать шкатулку. Когда присутствовавшие осторожно передавали ее по кругу, многие открыто выражали свое удивление тем, насколько она тяжелая. Она была гораздо тяжелее, чем если бы в ней был свинец или даже золото. Получив, наконец, свою шкатулку назад, Прайс взял скальпель и взвесил на очень точных весах половину грана порошка, размером с горчичное зерно.
Передав лорду Пальмерстону скальпель, он предложил ему соскрести взвешенный порошок и положить его поверх ртути в тигле. Затем тигель накрыли крышкой (выбранной, как и прежде, из множества других и проверенной всеми) и поместили в печь, где был разложен раскаленный уголь. Через несколько минут тигель начал светиться красным, после чего крышка была снята. Ртуть оказалась совершенно неподвижной. Она не кипела и не дымилась, даже когда раскалилась докрасна. В этот момент крышку вернули на место, и жар достиг стадии белого каления и держался в течение получаса. Затем тигель вынули щипцами и положили остывать. При этом он раскололся пополам, и на его дне обнаружился шарик желтого металла, который, как потом показал лорд Пальмерстон, точно соответствовал выемке в остекленевшем флюсе, походя на желток сваренного вкрутую яйца. Оказалось, что он весит около десяти гран.
Затем лорд Пальмерстон передал этот шарик для осмотра всей компании, вместе с другими фрагментами желтого металла, которые были отсеяны от шлака, прикрепившегося к стенкам тигля. Желтый металл имел и внешний вид, и податливость золота. Прайс попросил мистера Годсхолла собрал весь желтый металл и передать его лорду Пальмерстону, который обязался отнести его на экспертизу. Пробирщик (которого порекомендовал мистеру Годсхоллу клерк из компании «Goldsmiths») в свое время сообщил о том, что этот металл представляет собой золото идеальной чисты. Один ювелир из Оксфорда по фамилии Лок позже подтвердил, что это золото чище, чем «золото принятых в Англии стандартов».
Удивительные эксперименты мистера Прайса
Весть об экспериментах быстро распространилась. Об этом много писали в газетах, вызвав всеобщее оживление. Всего с шестого по двадцать восьмое мая Прайс провел девять различных экспериментов, некоторые из которых повторялись несколько раз. В восьми из них Прайс, по-видимому, преуспел, превратив ртуть в золото, с помощью красного порошка, и в серебро, с помощью белого порошка. Все свидетели, по-видимому, были убеждены в истинности наблюдаемого ими (все они согласились подписать отчет Прайса), и Прайса провозгласили гением.
Лорд Онслоу, носивший звание камергера, подарил часть алхимического золота королю Георгу III, который, говоря словами Прайса, «был рад выразить свое одобрение». 2 июля Оксфордский университет присвоил ему степень за его «знания, изобретательность и большой опыт по части экспериментов», а Прайс ответил на общественный интерес, опубликовав подробный отчет о своих экспериментах. Его работа была хорошо принята популярными журналами и подробно изложена в «London Chronicle». Его отчет вышел в свет в двух изданиях, которые быстро раскупили, а помимо того был переведен на немецкий язык и получил широкую известность в Европе.
Общественность большей частью была готова принять то, что открылось взорам Прайса и других присутствовавших на опытах. Кто мог усомниться в этом человеке? В конце концов он заслужил одобрение и Оксфордского университета, и короля. Многие приветствовали его успех как великое благо для нации. Чемберс отмечает: «Наиболее оптимистичные и не самые образованные члены общества видели в этой работе приближение эры процветания Англии, какой мир никогда прежде не видел».
Однако были и другие, далеко не столь убежденные. Одни называли его ловким жуликом, а другие утверждали, что он сам себя обманул. Но его самыми яростными критиками были его коллеги в Королевском научном обществе - в частности Ричард Кирван, который за год до того возглавил список инициаторов выдвижения Прайса в члены Королевского научного общества. Похоже, именно Кирван первым обратил на это внимание председателя Королевского научного общества, самовластного сэра Джозефа Бэнкса. В письме к Чарльзу Блэгдену (близкому другу, которого спустя пару лет ему предстояло назначить секретарем Королевского научного общества), датированному 14 июля 1782 года, Бэнкс пишет:
Нас развлекал мистер Прайс, бывший Хиггинботэм, превращающий ртуть в золото и серебро по своему усмотрению. Он несколько раз выставлялся в Гилфорде по соседству и заставлял всех зрителей записывать свои имена в книгу, в которой был записан способ эксперимента. Кирван, который сначала подумал, что он шутит, отправился на его поиски, но обнаружил, что он покинул Гилфорд за несколько дней до его прибытия. Однако ему передали письмо, из которого мы узнаем о том, что господин (в настоящее время печатает в Оксфорде небольшой тираж своего сочинения о своих экспериментах и их успехе, подтвержденный именами тех, кто его видел. Кирван и, на самом деле, все химики недовольны столь явным случаем шарлатанства.
19 июля Блэгден ответил следующее:
Перед моим отъездом из города господин Прайс начал демонстрировать свои алхимические деяния. Я был первым, кто упомянул о них господину Кирвану, который тогда решил, что Прайс просто устраивает балаган для сельских жителей, но дело зашло слишком далеко. Поэтому ему следовало либо возвысить свою репутацию химика до уровня мастеров в этой области, либо довольствоваться местечком в пантеоне мастеров по части облапошивания простаков.
Химики Королевского научного общества были в ярости от Прайса по целому ряду причин. Прежде всего, некоторые из них чувствовали себя оскорбленными тем, что их не пригласили на эксперименты. Кирван, выдвигавший Прайса, чувствовал, что должен быть посвящен во все это дело. Слышать об этом «из вторых рук», от Блэгдена, который даже не был химиком, наверно, было ему неприятно. Тот факт, что его не позвали, также вызывал у него подозрения относительно мотивов Прайса. Химики были разгневаны прежде всего потому, что практически все они сходились в том, что трансмутация невозможна и что алхимия, следовательно, никчемна. И эту ортодоксию отстаивали еще яростнее оттого, что она пустила корни в ученом сообществе относительно недавно.
©