Вот из такой деревни и была моя бабушка. Добраться туда можно было только летом и только на лошадях. Автобусы туда не ходили. Автомобильных дорог не было, а вокруг деревни стеной Родители каждое лето отправляли меня на три месяца к бабушке и, честно говоря, я был от этого совсем не в восторге.
Ну представьте, что можно делать в деревне, где нет даже электричества и газа. Я вам скажу больше – там не было даже магазина, местные жители питались тем, что вырастят на собственных огородах или соберут в лесу.
Поэтому почти каждое утро большая компания местных женщин, девушек, ребятишек отправлялась в лес собирать грибы и ягоды. Но было там одно таинственное место, куда заходить строго запрещалось – его обозначали куски белых тряпок, висевших на оградительных веревках.
Бабушка тоже сразу мне их показала и сказала, чтобы я туда не ходил. Конечно, мне стало любопытно, что там такого. Но она ничего не стала объяснять, а только замахнулась на меня тряпкой и прикрикнула, чтобы я делал как велено.
Но я не отставал, и тогда она сказала мне, что там, дескать, находится старая заброшенная деревня, а в высокой траве скрываются старые колодцы, куда можно упасть, и тогда меня никто не найдет.
Разумеется, это только подпитало мое любопытство, и с того дня я только и думал о том, как бы незаметно улизнуть в эту старую деревню и увидеть все своими глазами. И однажды мне это таки удалось.
Улучив удобный момент, когда бабуся вышла после завтрака по какой-то надобности к соседке, я незаметно ушел из дома и направился к запретному участку. Конечно, когда я пересекал «заградительную линию», мне было сильно не по себе.
Мне казалось, что вывешенные белые флажки как-то по-особенному зашумели на ветру, словно они предупреждали меня об опасности. Но я, почти заткнув уши, решительно углубился в чащу.
Метров сто вокруг не было ничего кроме деревьев и кустов, однако затем впереди показался первый дом. Я подобрался поближе. Собственно, это были деревянные развалины со сгнившими стенами и обвалившейся крышей, внутри бывшего дома было полно бурьяна.
Не увидев ничего интересного для себя, я уже собрался уходить, как в эту минуту мне показалось, что дверь тихо скрипнула.
Я не знаю, возможно, это было мое разыгравшееся воображение, и на самом деле скрипело дерево, которое росло совсем рядом, но почему-то мне стало невероятно страшно. Я решил, от греха подальше побыстрее уйти с этого места, и бросился бежать, как мне казалось, по направлению к дому. И внезапно земля ушла из-под моих ног.
Я понял, что со всего размаха лечу в какую-то яму. Невероятным чудом мне удалось ухватиться за ее края. Я держался из последних сил и звал на помощь, хотя и понимал, что это бесполезно. Никто из деревенских никогда сюда не ходит. И даже если кто-то и услышит мой голос, то ни за что на свете не зайдет в запретный лес.
Внезапно, в мою рубашку вцепились чьи-то сильные руки и одним рывком приподняли меня над краем колодца. А затем поставили на землю. Я обернулся и увидел тех, кто меня спас. И я даже не знаю, что было страшнее.
Потому что мужчина и женщина с ребенком, которые стояли передо мной были вовсе не похожи на обычных людей. Скорее, на каких-то сказочных чудовищ. Лица были перекошены, уродливые изуродованные тела едва прикрыты каким-то невероятными лохмотьями.
Я даже затрудняюсь описать их более точно. Они стояли рядом с краем колодца и просто смотрели на меня. А когда попытались что-то сказать, то вместо человеческой речи из их горла послышались какие-то нечленораздельные звуки.
Вместе с тем, я чувствовал, я был абсолютно уверен в том, что они не желают причинять мне вред, женщина попыталась изобразить гримасу, которая видимо должна была означать улыбку. Я попятился – они меня не преследовали.
У деревьев я рискнул повернуться к ним спиной и, сверкая пятками, не оборачиваясь, бросился домой. Вы можете представить, какими словами встретила меня бабушка!
Она хорошенько отодрала меня дедовым ремнем, а на следующее утро попросила соседа запрячь лошадь, собрала мои вещи и сама отвезла к родителям. Сказала, чтобы они никогда больше меня к ней не привозили.
Конечно, я начал расспрашивать маму о том, что находится в этом лесу. Сначала она не хотела говорить на эту тему, но потом поняла, что я не отвяжусь. Оказывается, много лет назад еще до рождения моей бабушки, на этом месте стояла только одна деревня – та самая, которую я видел в лесу.
Но однажды по каким-то причинам у женщин, которые там жили, начали рождаться очень уродливые дети. Никто не знает, почему так случилось, никакие исследования не проводились – какие исследования, там и врачей-то не было.
Между тем дети были не только уродливы, они не могли разговаривать, хотя в остальном были совершенно обычными детьми. Он также плакали, баловались, и так же нуждались в любви своих родителей, которые, между тем, не могли смотреть на своих собственных детей без ужаса и отвращения.
А что больше всего пугало жит елей деревни, это то, что, несмотря на то, что страшные дети не разговаривали, они понимали и друг друга, и родителей буквально без слов. Похоже, что они умели читать мысли.
В конце концов, жители деревни собрались на сход, чтобы решить, что дальше делать. Жить с этими детьми они не хотели, выгонять их в лес, где тех ждала верная смерть, тоже не решались. В конце концов, было решено оставить их в этой деревне и уйти – построить для себя другую.
Так и сделали. В этой новой деревне и родилась сначала моя бабушка, а уже потом и мама. Тех же детей, которые пытались прийти в новую деревню за своими родителями, безжалостно прогоняли обратно.
В конце концов, те перестали пытаться. Дети остались жить в старой деревне, они вырастали, у них появлялись собственные дети. Что с ними было дальше – деревенские не знали, и знать не хотели.
В общем, к бабушке я больше не ездил. Через несколько лет она умерла, а деревня тоже перестала существовать. Молодежь уехала в город, старики покинули этот мир.
Теперь ее уже нет на карте. Как и той заброшенной деревни, о которой они старались забыть. Что же касается тех несчастных, которые спасли меня из колодца – о них я тоже ничего не знаю, Возможно, что они еще и живут где-то в лесу.