Я тогда училась на третьем курсе института и, как все студенты, на лето подыскивала какую-то подработку. Мне повезло устроиться работать сотрудником в библиотеку при одном конструкторском бюро.
Говорю «повезло» потому что зарплаты в те годы часто задерживали, а здесь выплачивали все регулярно, хотя и не очень много. Но для студентки это была настоящая находка. Устроена библиотека была вполне обычно: зал для читателей на абонементе, читальный зал, да хранилище, где было собрано немало старых журналов и газет. Располагалось оно внизу, в подвальном помещении.
Правда, спускаться туда приходилось не слишком часто – старые подшивки спрашивали редко, но иногда все же поступал заказ на какой-нибудь «Вестник науки», изданный полвека назад. Тогда я брала ключи и отправлялась в хранилище.
Я заметила, что все остальные сотрудники библиотеки спускаются в подвал очень неохотно, и по возможности стараются переложить эту задачу на кого-то другого. Было такое впечатление, что все они чего-то боятся.
Впрочем, тогда я об этом не задумывалась, мало ли какие фобии бывают у людей? Возможно, это страх перед замкнутым пространством, или кто-то боится мышей? Работали-то в библиотеке, в основном, женщины.
Что касается меня, то до мышей мне не было никакого дела, клаустрофобией я тоже не страдала, а потому всегда откликалась на просьбу принести что-то из подвала – в конце концов, мне это было не трудно.
Нужно сказать, что обстановка в подвале и впрямь была какая-то мистическая, он вполне мог послужить декорацией к фильму ужасов, если бы кому-то пришло в голову снимать здесь кино.
Ни в какую мистику, впрочем, я тоже не верила, а потому, каждый раз спускаясь по темной лестнице, думала весело, что вот бы действительно довелось столкнуться с чем-то необычным – об этом было бы интересно рассказать своим друзьям.
И вот как-то раз попросила меня старая библиотекарша из читального зала помочь ей и принести из хранилища подшивку старых журналов, которые увидели свет еще до войны.
Я быстро отперла замок на тяжелой железной двери, включила свет и спустилась по лестнице вниз. Журналы лежали на своем месте, на стеллаже и я нашла их без особого труда. Собралась идти обратно.
И вдруг почему-то во всем хранилище внезапно выключилось электричество. Стало темно, как может быть только в подвале. Я решила, конечно, что что-то произошло с пробками. Но внезапно заметила, что здесь стало необычайно холодно.
Я поежилась и ощутила какой-то неприятный сладковатый запах. Откуда он здесь? Старые журналы и газеты так не пахнут, запах пожелтевшей от времени бумаги был мне хорошо знаком. А это определенно было что-то иное, больше всего похожее на запах гнилого мяса, разлагающейся плоти.
В эту минуту я почувствовала себя маленьким ребенком, который остался без родителей в незнакомом и угрожающем месте. И это несмотря на то, что хранилище, конечно, было мне хорошо знакомо, и я буквально могла здесь передвигаться с закрытыми глазами.
Единственными светлыми пятнами в темноте была пара зарешеченных окошек, да дверь, которую я оставила открытой, и из которой в помещение пробивался свет с верхних этажей.
Мне стало очень страшно, что она сейчас захлопнется, и что я останусь одна в полной темноте. Поэтому я быстро схватила отобранные журналы и поспешила к выходу. Но не тут-то было.
По дороге я запнулась обо что-то, больно ударилась коленкой и со всего размаха упала на пол. Но самым жутким было не это. Дело в том, что в хранилище всегда поддерживалась возможная чистота, поэтому пол здесь совсем недавно застелили новым линолеумом.
А тут я явственно ощутила, что я лежу не на линолеуме, а на холодных и грязных каменных плитах. Ощупав их пальцами, я нашла несколько довольно глубоких выбоин.
Когда я попыталась подняться, мой взгляд упал на уже упоминавшиеся здесь окошки под потолком. Я была готова закричать от ужаса, потому что увидела, что за окнами колышутся голые ветви деревьев и идет снег. Представляете?
Между тем, на улице должна была быть середина августа! И если снежинки еще можно было бы объяснить какой-то погодной аномалией, то почему и когда деревья успели сбросить листья? Это было совершенно невероятно.
И вот тут я не выдержала и действительно заорала во все горло. В большей степени потому, что мне самой хотелось услышать свой голос и убедиться в том, что я все еще нахожусь на этом свете. Ну и, конечно, я была бы рада любому человеку, который бы пришел мне на помощь в этот момент.
Просто потому, что я больше не могла оставаться в одиночестве. А еще я очень боялась, что эта проклятая дверь действительно захлопнется, и я навсегда останусь тут, запертая в темноте, наедине с этим непонятным каменным полом и ветками деревьев, которые колыхались за окном.
Я уже оставила попытки встать на ноги и просто ползла к этой двери, которая продолжала светиться в темноте. Наконец, мне это удалось, я добралась до нее, там вскочила, быстро, бегом поднялась наверх, оттуда попала в знакомый коридор.
И тут увидела первого знакомого человека, это была наша вахтерша, Лидия Николаевна, которая услышала мои крики и бежала мне навстречу.
Она спросила меня, что случилось, что меня так напугало? Уж не привиделось ли мне чего, часом? Я была в таком состоянии, что даже ответить ей не могла, меня колотила крупная дрожь, и я только кивала в ответ на ее вопросы.
Она приобняла меня и повела – но не в библиотеку, а обратно – в хранилище. Мы вместе спустились в подвал, перед тем, как открыть дверь, Лидия Николаевна перекрестила ее несколько раз и прочитала какую-то, как я понимаю, молитву. Мы зашли внутрь.
И я увидела, что в хранилище все так, как и должно быть: лампочки под потолком и на стенах горят нормально, стеллажи на своих местах, на полу – как и положено, линолеум, по которому разбросаны журналы, которые я уронила, а сквозь зарешеченные окошки видно августовское небо. И деревья с листьями.
В общем, понять я ничего не могла. Собрала быстренько журналы и, как сейчас помню, все умоляла Лидию Николаевну не уходить, не оставлять меня здесь одну. Конечно, она меня подождала, мы вместе выключили свет, заперли дверь и снова поднялись наверх.
Потом мы сидели в ее вахтерке и поили чай. А она мне рассказала, что здание это очень старое, и когда город во время войны был захвачен гитлеровцами, здесь располагалось местное отделение гестапо. Конечно, в подвалах здания происходило немало страшного.
А когда уже в послевоенные годы здесь разместили исследовательский институт и конструкторское бюро, то его сотрудники, бывая в подвале, часто сталкивались здесь с какими-то жуткими мистическими явлениями.
Впрочем, большинство из них предпочитало помалкивать, из опасения, что их могут счесть сумасшедшими. Лидия Николаевна посоветовала мне каждый раз перед тем как открывать дверь в хранилище, крестить ее и читать «Отче наш». Как это она сделала совсем недавно.
Лето подошло к концу, и очень скоро я должна была уволиться из библиотеки. Больше я туда не вернулась. Старое здание до сих пор находится на своем месте. И каждый раз, когда мне приходится проходить мимо него, по моей спине пробегает холодок.
©