Конечно, в большинстве случаев, африканские маски, которые любили вешать в квартирах жители СССР, были поддельными, вырезанными из дерева или отлитыми из гипса и раскрашенными должным образом. Доморощенные умельцы пачками продавали их на местных рынках. Но иногда попадались среди них и настоящие.
У моего друга была именно такая – его отец работал в магической организации под названием «Совтрансавто», и кто-то из сослуживцев привез ему в качестве талисмана из экспедиции настоящую африканскую маску, которую местные аборигены использовали в своих ритуалах.
Уже при первом взгляде на это сокровище было заметно, насколько сильно она отличается от тех подделок, которые можно было приобрести на рынке. А прикосновение к ней завораживало: черно дерево, из которого была выполнена маска, на ощупь казалось шелковистым и теплым.
А еще оно источало какой-то неуловимый легкий и терпкий запах. Мы с Андрюхой могли часами гладить и нюхать ее, а наше воображение рисовало нам картины неведомой и далекой страны, из которой ее привезли.
Сама маска была немного вытянута книзу, у нее были большие выпуклые глаза и пухлые африканские губы, причем без этой нарочитой стилизации, как у кустарных изделий. Казалось, что лицо, которое она изображала, улыбается, но в вечернем полумраке эта улыбка начинала казаться таинственной и угрожающей, отчего делалось не по себе.
Я очень любил эту маску, а потому, когда приходил к Андрюхе в гости, обязательно старался коснуться ее лишний раз, пощупать, погладить, взять в руки и насладиться древней тяжестью.
И конечно, я очень ему завидовал – ведь ценность этого артефакта в моих глазах превышала все то, чем могли похвастаться другие мальчишки. С ней не могла сравниться даже железная дорога, которую привезли из социалистической Германии другому моему другу.
Когда по телевизору шел «Клуб Кинопутешествий», мы с Андрюхой переглядывались и знали, что у нас есть нечто, что уравнивает нас с героями рассказов Сенкевича.
Маске в доме было отведено самое почетное место – она висела на стене в главной комнате, справа и слева от нее находились книжные полки, на которых размещались подшивки «Нового Мира» и энциклопедия Брокгауза и Эфрона.
Хотя отец Андрея и разрешал нам снимать ее со стены, он предупредил, чтобы мы обращались с ней очень аккуратно, не дай бог не уронили на пол и не раскололи.
Хотя Андрюха по большому секрету рассказал мне, что пару раз с ним такое случалось: он уронил маску, но она не раскололась – эбеновая древесина оказалась невероятно твердой и прочной.
Теперь я вспоминаю о том, что сразу, как только африканская гостья появилась в доме и заняла свое место на стене, кот хозяев почему-то изменил свои привычки и больше никогда не спал в стоявшем тут же кресле, которое прежде было его любимым и законным местом.
Более того, теперь он даже никогда не заходил в большую комнату по доброй воле. Если же его сюда кто-то приносил, то он использовал первую же возможность для того чтобы выскользнуть за дверь. Почему-то тогда никто не придал этому никакого значения.
Затем в доме начали происходить какие-то странные вещи. Например, регулярно пропадали в неизвестном направлении кухонные ножи. Сколько бы их не искали, не отодвигали мебель, за которую они могли завалиться – безрезультатно.
Ножи исчезали бесследно, родители допрашивали Андрея и его младшего брата, но они клялись, что не имеют к этому никакого отношения. Чужих в доме тоже не было, поэтому объяснить подобную пропажу было невозможно.
Однажды Андрюха сказал мне, что его мама запретила снимать маску со стены и вообще прикасаться к ней – почему-то она начала ее пугать. Более того, приятель признался мне, что и сам начал ее побаиваться.
Как я уже сказал выше, особенно пугающе улыбка маски выглядела по вечерам – в ней явно проступало что-то хитрое и жестокое. Андрей сказал, что когда он поворачивается к ней спиной, то ему кажется, что маска открывает рот и что-то шепчет ему в спину.
Раньше он иногда засыпал на стоявшем в комнате диване, теперь же старался этого не делать и вообще вечерами не задерживаться в гостиной.
Я пытался успокоить его, говорил, что это просто игра света и тени, что маска не живая и уж конечно она не может ничего шептать. Но я видел, что убедить его мне не удалось.
Более того, у него появилась навязчивая идея, что маску, должно быть, использовали в ритуалах с человеческими жертвоприношениями, она пропиталась кровью, вот отсюда и такой странный запах.
Потом ножи пропадать перестали, но Андрей начал мне рассказывать о том, что ему снятся по ночам удивительные и пугающие сны. В них он видел, что находится в джунглях на берегу широкой реки, на ветках деревьев вокруг него развешены человеческие черепа, а вдали мерцают костры.
Учеба начала даваться ему с трудом, все чаще он приходил на занятия неподготовленным, нес у доски что-то невразумительное. Я думал, что это все от того, что он не высыпается.
Один раз, по весне, когда у матери Андрея был день рождения, она принесла домой роскошный букет роз, который подарили ей коллеги по работе. Конечно, она сразу поместила его в самую красивую вазу и устроила всю эту красоту на журнальном столике в гостиной.
Сама пошла в спальню – нужно было переодеться к приходу гостей. Когда через полчаса она вернулась в комнату, то пережила настоящий шок: только что свежие и благоухавшие розы странным образом пожухли и с них уже начали обсыпаться лепестки. Женщина была уверена, что во всем виновата маска.
В конце концов, отец Андрея тоже признал, что в доме установилась очень тяжелая атмосфера, и хотя маска, конечно, является очень ценной и редкой вещью, лучше от нее избавиться.
Вот только как это сделать? Подарить кому-то из друзей? А вдруг, тем самым он навлечет на них какие-то несчастья? Продать? Но как найти покупателя?
Тогда не было интернета, не давать же объявление о продаже маски в газету? В общем. Пока вопрос оставался нерешенным, маску решили перенести подальше от дома – в гараж.
Нужно сказать, что маска висела на двух шурупах, которые были вкручены в стену. Так вот, когда ее с них сняли, то оказалось, что обои под ней почернели и обуглились, словно под воздействием короткого замыкания. Вот только никаких проводов в этом месте не было.
Андрей задумчиво провел пальцем по черному пятну, а его отец пришел в невероятное возбуждение, схватил топор, вынес маску на балкон и попытался ее разрубить.
Да вот только не тут-то было – лезвие топора не оставляло на эбеновом дереве даже царапин.
Бросив безуспешные попытки расчленить африканский артефакт, отец решил, что нужно ее сжечь. У него на работе в мастерской стояла печка, вот там и было решено свершить задуманное на следующий день.
Но на следующий день, когда отец уже собрался выйти из дому вместе с маской, ему вдруг позвонил его очень давний знакомый, с которым он не виделся уже лет 15.
Тот сказал, что кто-то из его приятелей помешан на африканской экзотике, а он слышал, что у отца есть интересная африканская маска, так вот, не согласится ли он ее продать – и предложил 500 рублей, целое состояние по тем временам. Конечно, отец Андрея с радостью согласился на это предложение.
Вот так она исчезла из нашей жизни.
Через несколько лет, когда уже близился выпускной вечер в школе, Андрей вдруг снова заговорил об этой маске и спросил меня, помню ли я еще ее. Я кивнул.
Приятель сказал, что до сих пор уверен в том, что это было не простым совпадением – маска сама подстроила этот звонок для того чтобы не погибнуть.
- А ты не знаешь, что было с ней дальше? – Спросил я его. – Вы не общались с новым владельцем или с его знакомым?
Андрюха только отрицательно покачал головой. Он сказал, что его отец был очень рад тому, что удалось избавиться от маски, и не интересовался ее дальнейшей судьбой.
А еще он сказал мне, что ему иногда до сих пор снятся те самые сны. В них он путешествует по берегу африканской реки и уже настолько успел изучить ее, что может с закрытыми глазами нарисовать ее карту. Такими они бывают яркими и подробными. Но есть одно маленькое отличие. Костры, которые раньше горели за деревьями, теперь погасли.
©