Когда я открыла глаза, то увидел, что над моей кроватью склонился силуэт мужчины, одетого в длинное пальто и широкополую шляпу. Лица его я не могла разглядеть.
Так уж складывалась моя жизнь, что мне пришлось немало поскитаться по съемным квартирам. Поэтому, наученная горьким опытом, я хорошо знаю, что прежде чем сделать выбор, нужно поговорить с соседями - какой репутацией пользуется предполагаемое жилье, подолгу ли здесь живут люди, а если съезжают, то почему.
Но когда я только приехала в Ростов и поступила в Университет, я была наивной девочкой из глухой провинции. В Ростове жил у меня дальний родственник, который и предложил мне снять квартиру у его знакомой старушки – Аделаиды Степановны. Я быстро нашла указанный адрес, где меня встретила сухонькая и очень древняя старушка. Кажется, ей было на тот момент уже больше 80 лет, но Аделаида обладала характером настоящей донской казачки и не боялась ни Бога, ни черта. У нее было собственное представление обо всем, и именно его она считала единственно верным. Жила она одна, потому и брала квартирантов, а вовсе не от нужды в благосостоянии. Хотя, последние ей тоже, понятно, не мешали. Впрочем, я не могу сказать, что жила она бедно: у Аделаиды Степановны был просторный четырехкомнатный дом с кухней, прихожей и обширной верандой, большой участок земли, на котором удобно разместились фруктовый сад и огород. Это была старинная часть города, когда-то здесь жили зажиточные люди. И построен был дом согласно старым казачьим обычаям. Самая большая комната была отведена под «залу», значительную ее часть занимала огромная печь, а за ней пряталась никелированная кровать с набалдашниками и панцирной сеткой. Ее украшали высокая белоснежная перина и несколько подушек, уложенных одна на другую. Вся эта красота покрывалась вышитой тюлевой накидкой. Когда я сюда попала в первый раз, мне показалось, что я нахожусь в сцене из какого-то старинного фильма. Я даже не могла представить, чтобы в современном мире еще сохранились такие самобытные уголки. Нет, может быть, где-то в забытых Богом деревнях, но чтобы вот так, в центре огромного города?
Вот сюда за печку меня и поселили. Аделаида Степановна сказала, что печку теперь она не топит, в этом нет нужды, дом отапливается газом. За то я смогу складывать на печку свои учебники. А еще она поставила сюда тумбочку и лампу, чтобы я могла заниматься по вечерам. Хозяйка сразу предупредила меня, что если я приехала учиться, то и должна учиться, а ни какого баловства у себя в доме она не потерпит. Это было сказано таким решительным и строгим голосом, не допускающим никаких возражений, что я сразу поняла, что здесь особо не забалуешь. Мне оставалось только кивнуть. Аделаида Степановна хмыкнула и продолжила показывать мне свои владения.
Сначала она провела меня в свою спальню. Было видно, что она ею очень гордится. Комната была обставлена в полном соответствии со старинным казацким укладом – темно-бородовые плюшевые шторы, низкая тахта, застеленная ковром, вышитые подушки, сервант, массивная люстра. А еще в комнате было огромное зеркало, уже помутневшее от своего возраста, обрамленное почерневшей деревянной рамой. Честно скажу, зеркало мне сразу не понравилось, разглядеть в нем что-либо было чрезвычайно трудно, ваше отражение выступало словно из густого тумана. Как только я смога от него отвернуться и покинуть комнату, то сделала это с невероятным облегчением.
В следующей комнате не было ничего особенного. Шторы были плотно закрыты, здесь стоял стол, шкаф для одежды и старая кровать, на которой лежала важная кошка – почти совершенно черная, за исключением украшавшего ее морду белого пятна.
Это Катька – сказала Аделаида и попыталась прогнать кошку, но та только лениво посмотрела на нее и устроилась поудобнее. Хозяйка сказала, что я могу положить свои вещи в этот шкаф, для чего она специально выделит полку. Далее мне показали кухню, на которой нужно было готовить. И на этом все. Я начала обустраиваться и располагаться.
Я была тихой и послушной девочкой, потому вскоре мы с хозяйкой. Можно сказать, подружились и частенько чаевничали по вечерам. Аделаида Степановна рассказывала мне о своей жизни. В советское время она работала на местном предприятии, замуж так и не вышла, детей не нажила. Дом этот достался ей от бабушки, она прожил а в нем весь свой век и очень его любила. Но мне дом почему-то не нравился, я чувствовала себя здесь неуютно.
Мне казалось, что кошке он тоже не нравится, иногда Катька вскакивала на стол или сервант, выгибала спину и шипела на что-то, что, по ее мнению, пряталось в дальнем углу. Половицы немилосердно скрипели, дверцы шкафа могли сами собой распахнуться, а двери закрывались со страшным визгом, а с полок могла неожиданно посыпаться посуда. Впрочем, ни сама хозяйка, ни я не видели в этом ничего необычного – дом действительно был очень старым.
По ночам я часто просыпалась от того, что одеяло сползало с меня на пол, словно его сдергивала невидимая рука. Конечно, я понимала, что здесь никого нет, но все же это ощущение было очень неприятным. Иногда я долго ворочалась после такого пробуждения и не могла заснуть до самого рассвета.
Однажды ночью я почувствовала, что кровать подо мной начала раскачиваться. Было полнейшее ощущение, что кто-то лежит под ней и толкает сетку снизу. Я очень испугалась и заорала дурным голосом. Странно, но хозяйка даже не проснулась от моих криков, она продолжала мирно и громко храпеть в своей комнате. Я начала читать про себя молитву, и толчки под кроватью прекратились. Остаток ночи я провела сидя на стуле, а утром рассказала Аделаиде Степановне о том, что произошло. В ответ она только рассмеялась и сказала, что это верно грузовики шли по расположенной рядом с домом дороге, вот кровать и начала трястись. Но, конечно, я знала, что это не так. Вечерами я боялась ложиться в кровать, старалась при малейшей возможности прикорнуть днем, а ночью сидела на стуле, занималась или просто читала. В конце концов, хозяйка высказала мне свое неудовольствие тем, что я жгу слишком много света.
Между тем, кровать моя по ночам продолжала раскачиваться. Это происходило не каждую ночь, но довольно часто. В конце концов, я решила перебраться в общежитие, но мест там среди года не нашлось. Куда мне было деваться?
И вот, однажды ночью я проснулась от того, что почувствовала, что на меня кто-то смотрит. В испуге я раскрыла глаза, но не могла ничего разобрать в темноте. Из-за стенки раздавался богатырский храп хозяйки. Я поняла, что это не она. Спустя пару минут я его увидела.
Над моей кроватью стояла фигура высокого мужчины – мне показалось, что он одет в длинное до пят пальто, а на голове у него была шляпа с широкими полями, закрывавшими лицо. Я хотела вскочить и закричать – но не могла пошевелиться. Внезапно я услышала его голос. Впрочем, я не могла понять, действительно ли я слышу эти слова или они раздаются прямо у меня в голове. Незнакомец сказал, что это его дом и его кровать, что я должна убраться отсюда или же мне будет плохо. Я зажмурилась и мысленно поклялась, что обязательно уйду отсюда, просила его не сердиться на меня. Когда я снова раскрыла глаза, незнакомца уже не было.
Утром, я сразу же собрала свои вещи – пару небольших сумок. Не стала ничего объяснять хозяйке, да и вряд ли бы она мне поверила. С этими сумками я и отправилась к сокурснице, с которой мы дружили, попросила ее приютить меня на несколько дней. А вскоре сняла комнату неподалеку от нее. На другом месте со мной ничего подобного не происходило.
Уже через несколько лет после окончания Университета, мне удалось узнать, что тот район, в котором я поселилась вначале, застраивался больше двух веков назад разными авантюристами, приезжавшими в Ростов за легкой наживой. Хорошо известно, какую славу имел город в то время. Полагаю, что, дух одного из таких искателей приключений и посещал меня по ночам. Возможно, что моя хозяйка была его потомком и наследницей – вот он ее и не трогал. А я была чужим пришлым человеком, поселившимся в его доме, вот ему это и не понравилось.
Дома того уже давно нет – старый район застраивается новыми многоэтажными домами. Вот только, как я слышала, на стройке нет-нет, да и происходят различные несчастные случаи.
©