Мы с родителями жили в 500 км от родителей папы — моих бабушки и дедушки. Встречи с родственниками носили ситуативный характер, поскольку с весны по осень они обрабатывали огород и приусадебный участок. Мы же, в силу возможностей, пытались их навещать в летнее время или во время отпуска родителей.
Бабушку с дедушкой я очень любила. Они никогда не ругали за шалости, всегда отстаивая мою точку зрения перед мамой. Иногда, конечно, они могли выразить свое недовольство подростковым поведением, но случалось это крайне редко, да и то больше в шутливой форме.
Однажды, когда мне было 17 лет, бабушка с дедушкой решили приехать к нам в гости. Но поскольку предновогодние праздники внесли свои коррективы в юношескую жизнь, в день их приезда я должна была идти на вечеринку.
Дедуля понимал мой азарт и желание быть в центре молодежных тусовок, поэтому с радостью согласился отвезти меня в гости к друзьям. По дороге мы весело болтали: он рассказывал о своей бурной молодости, о том, что нужно дружить с головой, не поддаваясь современным опасным соблазнам.
Мне всегда было с ним легко и уютно, поэтому два часа в вечерних городских пробках пролетели незаметно. Около дома друзей мы обнялись на прощанье, ведь рано утром бабушка с дедушкой должны были уезжать обратно.
Бурная вечеринка пролетела, как один миг. Попав домой к 11 утра, я сразу уснула. Недолгий сон прервал телефонный звонок. Краем уха я слышала, как папа ответил на мобильный и его дикий крик: «Нет!» Испугавшись происходящего, я вышла из спальни. Папа тихо стонал, сидя на диване, а по щекам мамы катились слезы.
— Бабуля с дедулей попали в аварию, — сказал мне отец. — Бабушка в больнице, а дедушки больше нет с нами. Он умер мгновенно.
Не до конца осознавая, что произошло, я ушла обратно в комнату. Взяв в руки гитару, начала аккуратно перебирать струны. Плакать мне не хотелось. Почему-то казалось, что там, на небе, с дедом все хорошо. Наедине со своими мыслями я провела больше часа.
Грустное молчание нарушила мама. Зайдя ко мне в спальню, она сообщила, что они уезжают с папой к бабушке в больницу. Меня с собой брать не хотят, пока не удостоверяться, что с ней все хорошо и посещения разрешены. Я согласилась.
Минут через двадцать после их отъезда я обратила внимание на легкое бело-голубое свечение сантиметрах в тридцати от моей кровати. Поначалу ничего особенно я не заметила. И лишь когда свет начал медленно приближаться ко мне, дернулась от страха и удивления.
В центре голубого шара стоял мой дед и улыбался. То, что я видела перед собой, больше напоминало голограмму, которую так часто показывают в кино. Рост дедушки был намного меньше, чем в жизни, но по остальным внешним признакам я понимала, что это именно он. Помню, что губы дедули не шевелились, но слова, которые он мне сказал, я помню до сих пор.
— Ты умница, что не оплакиваешь меня. У меня все хорошо и мне не больно. Бабушка еще поживет на вашем свете, но только без меня. Ты не бросай ее, пожалуйста. Она очень любит тебя, внученька. А как ее срок подойдет, я заберу ее к себе. Так и скажи ей! Папу с мамой поцелуй. Пусть помнят, что я всегда жил только ради вас.
Я всего лишь на миг закрыла глаза, пытаясь сбросить пелену наваждения, как видение исчезло. Вместе с ним пропало и бело-голубое свечение. В этот момент раздался звонок от мамы.
— С бабушкой все будет хорошо. У нее небольшие ушибы, но переломов, к счастью, нет. Вечером мы приедем вместе с ней домой.
— Знаю, — ответила я маме. — Дедушка приходил ко мне и все рассказал. Передай папе, что ему хорошо в другом мире. А вечером я вам все подробно расскажу.
Не знаю, о чем в тот момент подумала мама, но спорить и выяснять суть моих слов она не стала. Когда все собрались дома, я поведала историю, которая произошла со мной днем. Родные расплакались, но, наверное именно благодаря моему рассказу, все гораздо легче перенесли похороны дедули.
©